Первый шаг - Страница 21

Мне новая юбка не грозила — стипендию выдавали в конце семестра, а до него еще было как пешком до Аль-Буяна. От голодной смерти меня спасала родная столовая — еда там, хвала Богам, была абсолютно бесплатная. После первой же дегустации я поняла, в чем здесь вся экономическая соль. Походило на то, будто таким путем администрация Академии избавлялась от нищих студентов, не способных питаться в платных трактирах. Даже мой желудок, не шибко-то избалованный деликатесами, сопротивлялся тому, чтобы в него запихивали вот это. В принципе я неплохо его понимала.

Ушлые братья аунд Лиррен (столовая для них была прибежищем на крайний случай, этаким запасным доком — когда присланное родителями золото приходило к закономерному концу, близнецы были вынуждены окапываться здесь) даже сочинили о столовой свой маленький гимн. Целиком я его не помнила, но кое-что все-таки удержалось в измученной некромантией и алхимией памяти. Были там примерно вот такие строки:

Сидел адепт в столовой,
Не сытый, не голодный.
Сидел адепт в столовой,
Жевал и думал так:
Котлета есть котлета,
Так что же все же это?
По виду — хлеб плюс мясо,
По вкусу же — башмак.
Опять погнулась вилка
О прочный тот предмет,
Но черствой коркой хлеба
Я зубы отточил.
Опять погнулась вилка,
И целиком котлету
В один прием привычно
Я разом проглотил.
На миг разжался сфинктер,
И стукнулась котлета
О прочный мой желудок —
Окаменевший мой.
Что делать, нет ведь выбора,
Приходится есть это.
Съедобное съем вечером,
Когда вернусь домой…

Как все эльфы, братья отличались некоторыми способностями к литературе. Этот гимн давно уже ходил по школе, его переписывали от руки и заучивали наизусть, а кое-кто, говорят, даже предлагал выбить его на дверях столовой. Директор, прочитав предложенный экземпляр, возмутился, но как-то вяло — так что гимн-таки вырезали, только без высочайшей санкции, перочинным ножиком. В итоге дверь заменили, заодно вселив туда элементаль.

Маленький исторический экскурс вкупе с народным эльфийским творчеством слегка отвлек меня от собственных страданий. Я немножко приободрилась, но в этот момент в животе булькнуло с особенным трагизмом, а в конце коридора замаячила знакомая дверь с медной цифрой девять и до блеска истертой ручкой. Настроение заново рухнуло под плинтус.

За дверью меня ожидала невеселая перспектива. Полтора часа непрерывной отработки чар — а телекинез мне дается с большим трудом, — так что уже через пять минут вся обстановка в комнате будет находиться в классическом состоянии «вверх дном». Еще через три минуты в стену застучат соседки, испуганные грохотом, звоном и непрерывным цитированием избранных мест из Большого академического словаря гномьей лексики и лингвистики. А потом, к ночи, придет Полин, которая вчера проводила в комнате уборку, — шума разом станет на порядок больше, в скандал с удовольствием включится наша элементаль… словом, все, вечер удался. И что самое главное, мрыс мне удастся потренироваться в другом месте — магзал давно уже оккупировали старшекурсники, а личной лаборатории, как у магистров, у меня все равно еще нет. Можно, конечно, выйти во двор, но все преимущество такого хода будет в том, что меня убьют всю сразу, а не по кусочкам. Гном-завхоз ревностно оберегал пришкольные территории, подчас изгоняя с них даже учителей.

Дверь я распахнула одним толчком — хотелось пинком, но элементаль нам досталась уж больно стервозная. Связываться с ней мне не хотелось: и без того настроение было паршивое, зачем опускать его еще ниже?

Внутри было ожидаемо тоскливо. На столе Драконьим Хребтом возвышались учебники и тетради; на самом верху, возложенный на миниатюрное «Карманное пособие телепата», величественно покачивался трехкилограммовый фолиант «История лыкоморского чародейства». Из продуктов в комнате имелся графин с водой, стоявший на подоконнике. «Видно, остывает», — мрачно подумала я, прикладываясь к горлышку. Вода была горьковатая, вдобавок в ней плавали какие-то крошки и пылинки.

Ладно, приступим. Порывшись в груде книг, я вытащила потрепанные «Основы магии». Так. Раздел первый, «Физические перемещения в пространстве». Глава вторая, «Телекинез».

Я села на кровать, заложив нужную страницу пальцем. Голова болела не переставая; больше всего мне сейчас хотелось лечь, свернувшись в комочек, и положить на лоб что-нибудь холодное. Мрыса с два. Надо готовить этот клятый телекинез…

Так, что бы нам такое слевитировать? Графин нельзя, он стеклянный… подушку тоже нельзя, она слишком легкая… О, а слевитируем-ка мы собственный сапог!..

Я быстренько разулась, установила правый (или левый, каждый сапог попеременно служил то тем, то другим) на середину коврика. Размяла пальцы, вчиталась в текст заклинания.

...

«Ладони, пластичные и гибкие, подобны листьям, колеблемым ветром»…

Выругавшись на авторов за излишнюю метафоричность, я уставила кончики пальцев на сапог и с выражением прочла начальную формулу.

Голенище слабо дернулось, потом перекинулось на другой бок. Я властно повела ладонью; сапог оставался неподвижен, что, впрочем, и к лучшему, ибо, повинуйся он моему мановению, у нас мигом не стало бы целого стекла. Зато появилась бы маленькая кучка осколков.

Ну-ка, чего тут у нас неправильно? Пробормотав под нос заклинание отмены предыдущей задачи (элементарная чара, три руны: «Кон», «Аль» и «Дель»), я вперилась хищным оком в текст формулы. Ага, вот здесь я, кажется, допустила ошибку… ну-ка, а если вот так?